Славонице: по южночешской глубинке
Машин на этой пустынной южночешской дороге почти не было, но зато подобрала меня уже вторая, и провезла почти полпути. За рулём была весёлая женщина средних лет, местная крестьянка; она возвращалась из самой Праги (200 километров) с какой-то вечеринки. С горящими глазами рассказывала, как ездила автостопом в юности - по социалистической Восточной Европе.
А в местечке Старе-Место-под-Ландштейнем меня тоже подобрала вторая или третья машина. В ней сидел мужик, тоже средних лет, но на пикапе и с дредами; тоже местный житель, но не сельский, из того самого городка Славонице, куда я направлялся.
Славонице стал для меня какой-то квинтэссенцией европейской глубинки.
Кладбище как из фильма про вампиров, шпили церквей, треугольная главная площадь с аркадами, время как будто застыло. И ни туристов, ни сувениров.
Все магазины были закрыты, кроме одной лавки под аркой на площади. Хозяином оказался вьетнамец, говоривший только на чешском, вьетнамском и немного на китайском. Последнее его умение помогло нам хоть немного понять друг друга. В Австрии несколькими днями ранее меня удивили сербы и другие мигранты из бывшей Югославии, а в Чехии такой же диссонанс вызвали вьетнамцы, которых особенно много почему-то именно в провинции. Но если австрийские югославы - это в основном именно беженцы, бежавшие от распада страны и гражданской войны, то чешские вьетнамцы - это преимущественно мигранты мирного времени, ещё несколько десятилетий назад переехавшие с одного конца социалистического лагеря на другой, гораздо более благополучный.
Из Славонице я должен был уезжать на север на поезде, с вокзала, который был таким же ламповым и вневременным, как и сам городок. Но и тут в октябре пришла пора ремонта путей, и пришлось довольствоваться автобусом.
