Курт Воннегут. Хузер среди дрезденских развалин
В день столетия Курта Воннегута хочется вспомнить и о нем, и о его читателях – знаменитых и не очень
Текст: Андрей Цунский
В день столетия Курта Воннегута хочется вспомнить и о нем, и о его читателях – знаменитых и не очень. А также о том, кто такие ху.. хуз… хузер… Лучше читайте дальше. А то подумаете бог знает что.
Отзывы российских читателей на книги Курта Воннегута можно издавать отдельным томом в приложении к его собранию сочинений (если бы такое у нас было). Они привлекают стройной внутренней логикой:
А еще они привлекают изрядной смелостью:
Ну и больше всего меня радует условный третий раздел отзывов. Угадайте, почему?
Курт Воннегут, фото из выпускного школьного альбома, 1940 год. Фото: Wikipedia.org
Читатель, попробовавший написать отзыв – пишет маленькую рецензию. И теперь он знает, что каждый день творится в головах у рецензентов. Да и у всех, кто пытается всерьез – или не очень – писать о литературе.
Сто лет для большого писателя – вообще не возраст. Мелкого к этому времени уже забудут, таковы суровые законы литературной жизни. Да и крупного могут! Но его непременно вспомнят позже. Воннегута не то что не забыли, а продолжают читать и издавать. Но правы читатели – как же с ним сложно! Тем более, если читает его представитель неамериканской культуры. А уж на чужом языке…
Один из романов Курта Воннегута называется Deadeye Dick. Ну и попробуйте перевести это название!
Deadeye, Deadeye… Где-то встречалось. Слепой глаз? Мертвый глаз? Глухое отверстие? Несквозная дырка? Deadeye… Вспомнил! Ну как же, как же!
"Do you call that a head on your shoulders, or a blessed dead-eye?" cried Long John.
«– И ты можешь называть головой то, что у тебя на плечах? Или это у тебя юферс? – закричал Долговязый Джон». Роберт Льюис Стивенсон, «Остров сокровищ»! И там этот дедай – просто юферс. Юферс – круглый кусок дерева, напоминающий блок – но он не крутится, по нему такелаж скользит. Юферс значит. А dick…
Нет, нет, не может быть!
Может.
Просто сленговое выражение, для американцев – слегка хулиганское, для читателей из СССР – это было за всеми пределами, и нужна была общая, даже можно сказать удвоенная деликатность Риты Яковлевны Райт-Ковалёвой и Маргариты Николаевны Ковалёвой, чтобы перевести это выражение как «Малый-Не-Промах». Будь это где-нибудь в тексте – можно было бы как-то потихоньку и обойти – но это название романа.
Ох, непросто с Воннегутом.
Сергей Довлатов, у которого есть воспоминания обо всех, с кем он встречался, оставил несколько своих анекдотов с грустинкой в том числе и о сегодняшнем юбиляре. Один – именно о переводах.
«Когда-то я был секретарем Веры Пановой. Однажды Вера Федоровна спросила:
- У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?
Наверно, я должен был ответить - у вас. Но я сказал:
- У Риты Ковалёвой.
- Что за Ковалева?
- Райт.
- Переводчица Фолкнера, что ли?
- Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.
- Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?
- Без всякого сомнения.
Панова задумалась и говорит:
- Как это страшно!..
Кстати, с Гором Видалом, если не ошибаюсь, произошла такая история. Он был в Москве. Москвичи стали расспрашивать гостя о Воннегуте. Восхищались его романами. Гор Видал заметил:
- Романы Курта страшно проигрывают в оригинале...»
Что ж, не во всем же соглашаться с анекдотами. Если Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин – так, по-моему, это не страшно, а естественно. А второй анекдот говорит плохо только о Горе Видале. И по-русски, и по-английски романы Курта Воннегута завоевали сердца миллионов читателей. Впрочем, вы же знаете, дорогой читатель, как бережно относятся друг к другу литераторы, как они защищают друг друга, совершенно не ревнуют к успеху, как благородны их помыслы в отношении коллег. Нет, ну я, конечно, не про всех. Но в основном-то…
Так что я скорее соглашусь с блогером под ником berezin, который делает оговорку на возможную неточность в передаче рассказа нашего замечательного режиссера и писателя Михаила Левитина:
«На премьеру приехал Курт с женой Джил Кременц, известным фотографом. Тогда мы с ним и встретились у Риты. Он ее боготворил. У меня была фотография, где они у домика Чехова вдвоем стоят под дождем. Они рядом были просто прелестны: маленькая, честолюбивая, любопытная, недобрая и жесткая для бездарных, непримиримая женщина и великан с цыганскими кучерявыми волосами и очень красивым грустным мужским ликом. Все в нем было красиво, все в ней было несовершенно. Но они совпадали. И Курт сказал мне тогда, что не понимает своего успеха в России, и у него сильное подозрение, что это успех Риты».
Хорошая история. После нее к Воннегуту относишься еще лучше, равно как и к Михаилу Захаровичу Левитину. Да и к блогеру berezin – не без симпатии.
Увы… Переводы в России стареют раньше, чем оригиналы. А читатель меняется чаще, чем устоявшиеся взгляды.
Как же мог возникнуть в Америке такой писатель, как Курт Воннегут?
Суперобложка первого издания «Колыбели для кошки». Фото: Wikipedia.org
Полностью статью можно прочитать здесь.
